Категория принадлежности

Одной из удивительных черт категории принадлежности в тюркских языках является то, что внутри нее «сферы влияния» распределяются по участникам акта речи. Иначе говоря, в мире есть то, что определяется как принадлежащее говорящему (или говорящим), слушающему (слушающим) и всем остальным.

Принадлежность (посессивность) понимается нами как такое отношение между объектами внешнего мира, при котором один из них (объект обладания, обладаемое) «включается» в другой (обладатель, посессор), составляя с ним единое физическое или функциональное целое. Это отношение разнообразных предметных связей осознается тюркским языковым менталитетом и выражается специальными языковыми единицами.

В современном кумыкском языке, как и в других тюркских языках, представлены морфологический, морфолого-синтаксический и синтаксический способы выражения посессивности. Посессивная форма имени существительного состоит из двух компонентов: предмета обладания (лица), выраженного основой имени существительного (обладаемое), и показателя обладателя (субъекта обладания), выраженного аффиксом принадлежности. Оба компонента – и обладаемое и обладатель – могут иметь по две числовые формы.

Морфологический способ (аффиксация) является основным для выражения посессивных отношений. Он конституируется шестичленным рядом финитных форм, которые распределяются в зависимости от абсолютного конца слова и огласовки слова в целом. Рассмотрим формальную организацию данной категории.

Принадлежность предмета в единственном числе первому лицу выражается при помощи афф. -ым: китабым «моя книга», бавум «мой сад», гелиним «моя невеста».

Принадлежность предмета второму лицу реализуется при помощи аффикса -ынг: китабынг «твоя книга», бавунг «твой сад», гелининг «твоя невеста».

Принадлежность предмета третьему лицу выражается аффиксом -ы (-сы): китабы «его книга», баву «его сад», анасы «его мать».

Для выражения первого лица множественного числа используется два варианта аффикса: -быз (после гласных) и -ыбыз (после согласных): анабыз «наша мать», бавубуз «наш сад».

Морфологическими показателями 2-го лица мн.ч. являются следующие монемы: -гъыз (после гласных), -ыгъыз (после согласных): анагъыз «ваша мать», китабыгъыз «ваша книга».

3-е лицо мн.ч. конституируется теми же аффиксами, что и 3-е лицо единственного числа.

Если слова имеют форму множественного числа, аффикс принадлежности присоединяется после показателя множественности: китапларым «мои книги», чечеклеринг «твои цветы», бавларыгъыз «ваши сады» и др.

Хотя традиционно категория принадлежности относится к числу категорий существительного, в её формах выступают не только существительные или подвергшиеся субстантивации слова иных частей речи, но и числительные, местоимения, именные формы глагола. Отмеченная способность категории принадлежности передавать широкий спектр предметных связей в сфере функционирования количественных числительных проявляется в том, что её формы способны передавать значения партитивности (1) и собирательности (2):

1) Оланы беш-алтысы тар сокъмакъгъа раслаша (Б.Атаев) «Из них пятеро-шестеро попадают на узкую тропинку». Оланы экиси терек арагъа гире (Б.Атаев) (букв.) «Двое из них заходят между деревьями»;

2) Уьчюбюз де ёлгъа тюшдюк (М.Ягьияев) «Все мы втроем отправи лись в путь». Мени двойкаларым ёкъ сагъа бермеге (М.Ягьияев) (букв.) «Тебе давать у меня нет двоек».

Формы принадлежности порядковых числительных всегда имеют выделительный смысл: Бир самолет шоссагьат яллады, экинчиси ёлдан тайышма бажарды (И.Керимов) «Один самолет сгорел сразу, второй смог уйти с пути». Биринчисини (диктантны) гъасиллери мени залим ойлашдырды… (И.Керимов) «Результаты первого диктанта меня заставили задуматься…».

Собирательное местоимение бары «все» и определительное местоимение гъар «каждый», получая аффиксы принадлежности 1-го и 2-го лица мн.ч. и аффикс 3-го лица, используются как существительные в следующих формах:

барыбыз да «мы все» гъарибиз «каждый из нас»

барыгъыз да «вы все» гъаригиз «каждый из вас»

барысы да «они все» гъариси «каждый из них».

Барыгъызны да яхшы гёремен (М.Ягьияев) «Вижу всех вас хорошо».

Возвратное местоимение оьз «сам» также субстантивируется, но в отличие от предыдущих местоимений имеет полную парадигму:

оьзюм «я сам» оьзюбюз «мы сами»

оьзюнг «ты сам» оьзюгюз «вы сами»

оьзю «он сам» оьзлер «они сами».

Биз оьзюбюз сав экенге шюкюрлюк этейик (Б.Атаев) «Давайте благодарить (бога) за то, что мы остались живы».

Формы принадлежности субстантивированных прилагательных обозначают субъект как носителя данного признака: Вая, ону исбайысы (И.Керимов) «Вая, её красота!» Къызланы уллусу Катя уянды (И.Керимов) «Проснулась старшая из девочек Катя». Бир къайгъыны уьстюне бирдагъысы, лап гючлюсю (Б.Атаев) «На одно горе другое – еще тяжелее».

В формах категории принадлежности выступают также глагольные именные формы, выражающие «опредмеченные» действия, представленные как предмет: гелгеним «мой приход», гёргенинг «то, что ты видел», айтгъаны «то, что он говорил». «Недир айтагъанынг?» – деп, тамаша болду къатыны (И.Керимов) «О чем ты говоришь?» – удивилась его жена». Сени булан ёлугъажагъымны билмей эдим (М.Абуков). «Я не знал о встрече с тобой».

В формах категории принадлежности могут выступать и аналитические глагольные образования с модификатором квантитативности -тур-: Гючюм битип, йыгъыла турагъанымны гьис этип, гъавузну таш хырында астаракъ олтуруп къалдым (И.Керимов) «Обессилев, почувствовав, что падаю, я тихонько присел на край бассейна». Не заман болгъунча шулай янып, гююп туражагъымны билмей, сагъа шу кагъызны яздым (Н.Батырмурзаев) «Не зная, сколько времени я буду так пылать, гореть, я написал тебе это письмо».

В формах посессивности выступают и именные аналитические образования с бол-, экен: Мени насипли болмакълыгъым сени къолунгда (Н.Батырмурзаев) «Моё счастье в твоих руках». Эргиши Атайны зукъариси, къатынгиши де ону уьягьлюсю экен (И.Керимов) «Мужчина – двоюродный брат Атая, а женщина, оказывается, его жена».

Кумыкскому языку свойственны и адвербиализованные формы слов с «угасшим» аффиксом принадлежности 3-го лица: гечеси-гюню «днем и ночью», эртенинде «утром», гечесинде «ночью» и т.д. Эртенинде мен Магьачкъалагъа ёлгъа тюшдюм (К.Абуков) «Утром я отправился в Махачкалу». Набият, гьаманда йимик, эрини къаршысында олтургъан (М.Абуков) «Набият, как всегда, села напротив своего мужа».

Дистрибуция показателей принадлежности, можно сказать, не имеет ограничений. Она охватывает и служебные части речи, в частности, послелоги и модальные слова: Къарны тюбюнде кёпюрню нечик этербиз? (М.Абуков) «Как будем строить мост под снегом?» Энни не этме гереги гьакъда ойлаша туруп, арып, бир тюпгючде олтурду (М.Абуков) «Думая, что теперь делать, и устав, он присел на какой-то пенек».

О тотальном охвате категорией принадлежности всей системы языка говорит использование показателей принадлежности в конструкциях с именным отрицанием, осложненным модальным оттенком предположительности (а), а также в аналитических конструкциях, где «отмеченное» качество относится к плоскости прошедшего (б):

а) Сен де, мен де олайлардан тюгюл экэнибиз яхши… (Б.Атаев) «Хорошо, что мы с тобой не из тех». Осаллардан тюгюлюбюз белгили (У.Мантаева) «То, что мы не из слабых, это известно»;

б) …Бираз жыйып къарасанг, яхшы эди, – деп айтагъаным эди (Н.Батырмурзаев) «Говорю, что тебе следует немного экономить». Къайтгъаны алты ай бола (У.Мантаева) «Прошло полгода как он вернулся».

В кумыкском языке в функции вокатива, помимо форм уменьшительности-ласкательности, используются формы принадлежности: абиси «отец», бажиси «тетя», нюрю «невеста» (досл. «его (ее) свет, луч»), амалы «брат». Большинство терминов родства и свойства в кумыкском языке оформляются показателями принадлежности. Некоторые из них без аффиксов принадлежности в качестве терминов родства не используются. Таковы, например, вокативные термины жаным, сюйгеним, салкъыным, используемые для обозначения понятия «заловка»: ханым, алтыным - для обозначения понятия «деверь» и т.д.

Особый интерес представляет удвоение аффикса принадлежности. Примечательно, что одни слова оформляются преимущественно или только удвоенным аффиксом, а для других двойное оформление факультативно: онусу «десять из них», дёртюсю «четверо из них», барысы да «все», бириси «один из них», гьариси «каждый из них», биревюсю «другой», ессиси «хозяин» и т.д. Жыйылгъанланы гьариси чыгъып сёйледи (И.Керимов) «Выступил каждый из присутствующих».

Среди аффиксов принадлежности своеобразный характер отмечается у аффикса третьего лица. В словах типа уьйлери, китаплары, когда лицо не выражено дополнительно местоимением, аффикс мн.ч. -лар, -лер обозначает обычно не мн.ч. категории лица, а множественность предметов, к которым относится аффикс лица: «его дома», «его книги». При необходимости уточнения числа обладателей форма принадлежности сочетается с местоимением 3-го лица: ону уьйлери «его дома», оланы уьйлери «их дома».

На особый характер 3-го лица в категории принадлежности указывает и существование словосочетаний, где 3-е лицо уже не соотносится с другими лицами: юрт клубу «сельский клуб», маданият къаласы «культурный центр», Дагъыстан пачалыкъ университети «Дагестанский государственный университет».

Специфическим проявлением категории принадлежности в грамматическом строе кумыкского и других тюркских языков является наличие определительных словосочетаний особого типа. Это сложные определения, в которых один из членов связан аффиксом принадлежности (как правило, аффиксом 3-го лица) с определяемым словом. Это типичные определения целого по его части: къапусу ачыкъ уьй «дом с открытыми воротами», къолу енгил адам «человек с легкой рукой», хасияты яхшы адам «человек с хорошим характером». В конструкциях рассматриваемого типа (къапусу ачыкъ уьй «дом с открытыми воротами») реальные отношения принадлежности как бы отступают на второй план, в результате чего значение партитивности переросло в значение относительности.

Употребительны в кумыкском языке и лексикализовавшиеся сочетания, построенные по этой модели: авзачыкъ «ротозей, зевака», башыбузукъ «дурак, ненормальный», бурнупокъ «сопляк» и др.

Существующие определения категории принадлежности как совокупности аффиксов, выражающих отношение обладаемого к обладателю, неправомерно акцентируют значение реальной принадлежности, которое в действительности является лишь одним из многих значений данной категории. В кумыкской лингвистической традиции исследователи также ограничивались категориальным значением форм принадлежности, а некатегориальным значениям не уделялось достаточного внимания при грамматическом истолковании и обобщенной характеристике данной категории.

Именные конструкции, безусловно, выражают «обладание по функции», где соответствующие предметы являются объектом обладания по функции субъекта. Конструкции, выражающие обладание по функции, разнообразны. Любые предметы, если они связаны с посессором, функциональны, могут оформляться аффиксами принадлежности. Например, в предложениях Къачан битер школанг? (К.Абуков) «Когда закончатся твои занятия?» (букв. твоя школа) Конторума неге гелмединг? (М.Абуков) «Почему ты не пришел в мою контору?» школа и контора не являются владельческой собственностью субъекта, он находится в определенных функциональных отношениях с данными предметами (например, или строит школу или контору, или работает в них). При этом одни и те же объекты внешнего мира могут восприниматься и как окказионально неотчуждаемые (собственно принадлежащие) в зависимости от ситуации.

При сочетании аффикса принадлежности с именами существительными, имеющими абстрактное значение, особенно с именами действия и послелогами, реальная семантика принадлежности утрачивается и категория принадлежности указывает только на отношение к лицу: Тек чыдамлыгъым етишмеди (К.Абуков) «Однако у меня не хватило терпения». Оланы оьзлени уллу бавлары бар (М.Абуков) «У них есть свои большие сады».

Для усиления значения принадлежности перед словом с аффиксом принадлежности в тюркских языках ставится слово оьз «свой, собственный». Слово оьз «сам» может повторяться дважды. При этом субъектно-объектные отношения еще более усиливаются: Гьар заманда да яшавгъа оьзюню оьз хожайыны еслик этсе, яхшы болур (М.Абуков) «В жизни всегда хорошо, когда тебе диктует твой собственный хозяин».

Слова с аффиксом принадлежности могут непосредственно следовать за субъектом принадлежности (а) или быть отдалены от него другими словами (б):

а) Мен уланымны ягъындан янгы гелип тура эдим (У.Мантаева) «Я только что пришел от сына». Тангаласындан тутуп Насур артелни ишине юрюме башлады (М.Абуков) «Со следующего дня Насур начал ходить на работу в артель»;

б) Кёк денгизни саргъылт ягъасына тие-тиймей оьте (Б.Атаев) «Небо чуть-чуть касается желтого берега моря». Давут оьзюню буларда нечик турагъанын айтды (Н.Батырмурзаев) «Давут рассказал о том, как он живет у них».

Для передачи атрибутивных отношений употребляется имя в основном и родительном падежах. Ср. юрт клуб «сельский клуб» – юрт клубу «клуб села», гамиш сют «буйволиное молоко» – гамишни сютю «молоко буйвола» и т.д. Хотя обе формы функционально близки, однако их следует различать. Безусловно, основным в функционально-семантической сущности родительного падежа является функция атрибута. Дополнительным свидетельством в пользу данного предположения является наличие двух показателей в изафете 3 (показателя родительного падежа и аффикса принадлежности), выражающих значение притяжательности.

Представляется, что функцией родительного падежа является не только обозначение предикативного признака предмета, но и отношение определителя к некоторому классу предметов, то есть кроме атрибутивной функции он выполняет классифицирующую функцию. В примерах типа гамиш сют «буйволиное молоко» определитель семантического актанта обозначает предмет, не являющийся субъектом обладания (посессором) определяемого предмета. Здесь имеет место отношение предмета и источника. В примерах же типа гамишни сютю «молоко буйвола» определитель семантического актанта обозначает предмет, являющийся субъектом обладания (посессором определяемого предмета).

Семантическое различие определителей в сопоставляемых примерах выражается вхождением их в различные ряды парадигм притяжательного склонения:

1) гамиш сютюм «(мое) буйволиное молоко»

гамиш сютюнг «(твое) буйволиное молоко»

гамиш сютю «(его) буйволиное молоко»;

2) гамишимни сютю «(моего) буйвола молоко»

гамишингни сютю «(твоего) буйвола молоко»

гамишини сютю «(его) буйвола молоко».

В первом типе парадигмы выражено отношение между материалом и источником. Формальный показатель принадлежности присоединяется к имени, обозначающему объект владения, а не к имени – определителю объекта владения, то есть здесь отсутствует отношение обладания.

Во втором типе парадигмы выражено отношение обладания. Формальные средства служат для указания на то, что определитель семантического актанта является посессором определяемого предмета.

При морфолого-синтаксическом способе идея принадлежности передается сочетанием имени существительного, обозначающего предмет обладания и оформленного соответствующим аффиксом принадлежности, с родительным падежом личных местоимений. Рассмотрим примеры: Сени арбангда не эте дагъы мени къоюм? (Б.Атаев) «А что делает в твоей арбе моя овца?» Мен сени сёзюнгню бёлюп къойдум (И.Керимов) «Я взял да прервал твое слово».

Употребление личных местоимений в форме родительного падежа в сочетании с существительными, оформленными аффиксами принадлежности, придает контексту особую эмоциональность и насыщенность, подчеркивая принадлежность предмета именно тому лицу, о котором идет речь. Данный способ образования посессивных форм в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, встречается довольно часто.

Все способы выражения посессивности могут быть представлены в одном высказывании: Мени атамны атасыны атасы Муталим мисгинни къабуру (К.Абуков) « Могила моего прадеда Муталима».

Формы 1-го и 2-го лица ед.ч. допускают инверсию в местоположении членов притяжательной конструкции. Тем самым выражается эмоциональность, усиливается интонационное выделение группы принадлежности (Дмитриев 1948, 58): Аявлум мени, азизим мени… (из песни) «Дорогая моя, милая моя»…

Притяжательная конструкция может остаться грамматически незавершенной, если второй его член не будет оформлен лично-притяжательным аффиксом, несмотря на то, что исчерпывающие сведения о нем в этом случае сообщаются первым членом конструкции. Это синтаксический способ выражения категории принадлежности, который реализуется с помощью формы родительного падежа соответствующего местоимения, стоящего в препозиции к слову, обозначающему предмет обладания. Этот способ выражения категории принадлежности касается 1-го и 2-го лица множественного числа. Причины этого еще не выяснены. Бизин участка Камилге болсун (З.Атаева) «Наш участок пусть достается Камилю». Бу чу Гьажи, бизин Гьажи! (М.Ягьияев) «Это же Гаджи, наш Гаджи!»

В 3-м лице ед. и мн.ч. в отличие от форм 1-го и 2-го лица существительное оформляется аффиксом принадлежности, независимо от наличия или отсутствия имени обладателя: Набини де, Бурлиятны да тою юрт клубда болажакъ (З.Атаева) «Свадьба Наби и Бурлият состоится в сельском клубе». Лайланы уланы геле деген хабар юртгъа яйылды (У.Мантаева) «В селе распространилась весть о том, что приезжает сын Лейли».

Принадлежность в кумыкском языке оформляется еще при помощи специфического аффикса -ныки, который не содержит указания на сам предмет обладания: Атлылар Дагъыстан полкнуки экени опурагъындан билине (М.Ягьияев) «То, что всадники из дагестанского полка, видно по их форме». Алайса къызныкилер онча негер пашмандыр дагъы (И.Керимов) «В таком случае отчего все со стороны девушки так печальны».

Аффикс принадлежности -ныки используется в структуре составного именного сказуемого: Башлапгъы уьч де дарс меники эди (И.Керимов) «Первые три урока были мои». Терек тюпде ятгъан къара къозу Жансуратныки эди (Къ.Шамсутдинов) «Черный ягненок, лежавший под деревом, принадлежал Жансурат».

Отличие данной формы от других форм принадлежности заключается не только в том, что предмет обладания выражается здесь лексически, но и в синтаксической позиции лица обладателя. Форма принадлежности на -ныки всегда находится в постпозиции по отношению к предмету обладания и выполняет роль сказуемого: Бала бизинки (И.Керимов) «Ребенок наш». Русия сизин йимик боярланыки (Б.Атаев) «Русь принадлежит таким как вы боярам».

На наш взгляд, и форме на -ныки свойственна партитивная функция: Сегизинчи классда меники биринчи дарс (И.Керимов) «В восьмом классе у меня первый урок». Сени каза урагъан еринг оьзгеленикинден башгъа артда къалмагъан (И.Керимов) «То место, где ты пропалываешь, не хуже других».

Кроме того, форма на -ныки характеризуется нисходящей интонацией, тогда как формы с показателем -ым имеют восходящую интонацию.

Возможно и совместное употребление обеих форм принадлежности (особенно часто в терминах родства и свойства). При этом достигается акцентированное выражение идеи принадлежности: Бу машин инимники. «Эта машина моего младшего брата». Шо гелеген яш агъабызники «Ребенок, который идет, моего старшего брата»

В кайтагском и терском диалектах обнаружены топонимы, в которых второй компонент не снабжен аффиксом принадлежности: в кайтагском диалекте – Алимирзаны бучен «сенокосный участок, принадлежащий Алимирзе», Къазмаланы сырт «горка, где (находились) казармы», в терском диалекте – Мартны сын «памятник Марту», Бийлени къол «балка, принадлежащая биям». Видимо, это свидетельствует о том, что в кумыкском языке когда-то был представлен еще четвертый тип изафета.

Таким образом, категория принадлежности – это словоизменительная категория, которая конституируется по модели: основа + личный аффикс. Значение данной категории составляет сложный образ двух предметов, связанных отношением принадлежности.