Причастия (адъективные формы)

Причастие обозначает признак, содержанием которого является действие, или, иными словами, действие, "окказионально представляемое в виде признака" (Гузев 1986, 313). В значениях причастий заключено указание на сопряженность действия с его производителем. Именно наличие у причастий этого "агентивного значения" (Кузнецов 1966, 220-222) и отличает их от субстантивно-адъективных форм в сфере атрибутивного использования (Гузев 1990, 120). В отличие от последних, причастия в функции определения передают в виде признака такое действие, производителем которого является предмет, называемый определяемым (см.: Хангишиев 1985). Именно развитие агентивного значения у рассматриваемых форм и следует считать одним из важнейших проявлений их функциональной специализации и обособления от субстантивно-адъективных форм (Гузев 1990, 120). Особенно ярко агентивное значение причастий проявляется в случае их субстанцивации. Такие образования называют производителя действия: яратгъаным "мой создатель".

Форма с показателем -гъан представляет в качестве признака не столько действие, сколько состояние, являющееся результатом этого действия: Мен сизин кёп инжитген адамман (М. Хангишиев) "Я человек, который долго мучал вас". Исбайы гийинген халкъ (И. Ибрагьимов) "Приятно одетые люди". Состояние, являющееся результатом этого действия, может быть ориентировано в ретроспективную плоскость (см.: Хангишиев 1985, 60 и сл.; Гаджиахмедов 1981, 138-143).

Причастие с показателем -агъан называет в качестве признака действие, которое длительно или регулярно совершается в плане настоящего времени: Эй, элни сюеген, намуслу улан (З.Батырмурзаев) "Эй, любящий народ, честный юноша". Жавап береген адам болмады (М. Хангишиев) "Не нашелся человек, который мог ответить".

Формы с показателями -ажакъ и -ар называют в виде признака будущие действия: Сени булан гёрюшер гюнню гёзлеймен (Ш. Альбериев) "Я жду дня встречи с тобой"; Энни бизге къаражакъ адам ёкъ (М. Хангишиев) "Теперь нет человека, который мог ухаживать за нами".

Материал убеждает нас в том, что сущностным признаком причастий является их коммуникативное предназначение выражать действие, представленное как признак.

В специальной литературе мало уделяется внимания функциональной сущности аналитических адъективных форм. Речь идет об аналитических формах, образованных при помощи показателя количественной аспектуальности тур-: Хомузун илмеге ер тапмай турагъан Али… (Р.Расулов) "Али, который не знает куда повесить свой кумуз…". Бу лакъыргъа тынглап тургъан Даниял… (М. Ягьияев) "Даниял, который слушал этот разговор…". Сёнме турагъан отбашгъа Райгьан чурпулар салды (М. Ягьияев) "В очаг, который вот-вот потухнет, Райхан подбросила хворост" и т. д.

Аналитические адъективные формы вместе с синтетическими формами образуют стройную систему, которую можно представить в следующей таблице:

| |---|---| |*-ажакъ*|*-а/-ып туражакъ*| |*-ар*|*-а/-ып турар*| |—|*-ма турагъан*| |*-агъан*|*-а/-ып турагъан*| |*-гъан*|*-а/-ып тургъан*|

В данной таблице, как и в системе времен, можно проследить четкую градацию значений адъективных форм в кумыкском языке: прошедшее – настоящее – ближайшее будущее – будущее.

Два указанных ряда причастий противопоставляются друг другу по признаку длительности/недлительности признака, приписываемого предмету. Как и в системе времен, здесь исключение составляет форма настоящего времени -агъан, которая может репрезентировать и длительные признаки.