Страдательный залог

Словоформы страдательного залога в кумыкском языке образуются посредством аффиксов -ыл и -ын. Экспоненты форм страдательного и возвратного залогов имеют частично совпадающие механизмы образования: основы, оканчивающиеся на гласную и согласную, и тот и другой залог образуют соответственно с помощью аффикса -ын. Аффикс -ын употребляется в страдательном значении только после основ с конечным -л, а также редко после двусложных основ, первый слог которых замыкает -л, – это слова типа алдан – "быть обманутым".

Собственно-страдательное значение тюркского страдательного залога – это некий образ, в котором отражено и закреплено такое отношение между действием и предметом, при котором предмет выступает как объект прямого воздействия (Гузев 1986, 8).

Названное значение этой формы реализуется в примерах типа: Чакъны сувукълугъуна да къарамайлы, шагьаргъа кёп халкъ жыйылгъан (И. Керимов) "Несмотря на холодную погоду, в городе собралось много народу". Бугюн шо школаны кюрчюсюне биринчи таш салына (З. Атаева) "Сегодня в фундамент той школы ставится первый камень". Ону гьакъында бугюнлерде де Терик бой къумукъланы ва оьзге халкъланы арасында хабарлар айтыла, йырлар йырлана (Ибрагьимов-Къызларлы) "В эти дни про него рассказывают и поют песни среди кумыков, живущих на берегу Терека и среди других народов". тур. Xudadan canuna rahmat saculdu "Богом на его душу были ниспосланы милости" (Гузев 1990, 42); азерб. Мэктуб jазылды "Письмо написано" (Муасир…, 250); к.-балк. Чабакъ къармакъ бла тутулады "Рыба ловится удочкой" (Гр. к.-балк.яз., 200); башк. Почта самолёт менэн килтерелэ "Почта доставляется самолётом" (Гр. совр. башк. яз., 245); ног. Бир аз болган йыйынтыклары таьвесилди "Немного бывшие запасы их были закончены"; хак. Агастар чилге чайхалчалар "Деревья раскачиваются ветром" (Гр. хак. яз., 179) и др.

В приведенных примерах залоговая форма служит сигналом того, что предмет, имеющий отношение к действию, является не агенсом, а пациенсом.

Средством указания на источник действия, если такая необходимость имеется, при передаче ситуации, истолковываемой как страдательная, выступает исходный падеж, а также основной или родительный падежи в роли эргатива (см.: Гузев 1990, 42; Гр.совр.башк.яз., 245). Ср.: Ол язгъан кагъызгъа исполкомдан жавап йибериле (З. Атаева) "На его письмо исполком посылает ответ"; тур. Xudadan muhr uruldu himmatina "Богом были отмечены его высокие помыслы" (Гузев 1990, 42). При этом сохраняется возможность трансформации в конструкцию с грамматическим субъектом: Ол язгъан кагъызгъа исполком жавап йиберген "Исполком дал ответ на письмо, написанное им". Ср. также кумыкский и башкирский сходства типа Почта самолет булан гелтириле / башк. Почта самолет менэн килтерелэ "Почта доставляется самолетом", которые также обладают потенциальной возможностью к трансформации, где актуализируется роль субъекта как подлежащего: Почтаны самолет гелтире / башк. Почтаны самолет килтерэ "Почту доставляет самолет", где в отличие от предыдущего случая актуализирован объект как прямое дополнение. Рассматриваемые конструкции со страдательным залогом в кумыкском и башкирском языках, возможно, результат иноязычного влияния (Гр. совр.башк.яз., 246).

Форма страдательного залога в кумыкском языке передает и другой тип изменения исходной основы, который предоставлен в конструкциях типа Къапу ачылды (У. Мантаева) "Ворота открылись". В этом выражении глагол называет действие или состояние объекта, возникающее только под воздействием извне, но в силу характера его восприятия говорящим приобретающее статус как бы автономного действия, которое не связано непосредственно с каузатором. Здесь имеет место лишь изменение набора семантических актантов в сторону его уменьшения. Такое значение залоговой формы называют декаузативным значением ("провоцируемое" действие) (Долинина 1982, 77; 1991, 330-331). В литературе о тюркских залоговых формах в данном случае говорят о медиальном значении, понимая под ним ограничение проявления процесса сферой субъекта. Поскольку агенс не присутствует в семантической структуре данной конструкции, то, казалось бы, она сходна с семантической структурой пассива. Однако пассив представляет собой преобразование активной конструкции, и агенс или отодвинут на периферию, или снят, но имплицитно содержится в передаваемой ситуации (Грунина 1987, 6). В медиальном страдательном залоге нет исходного агенса. Формально ачыл- произведен от -ач-, однако семантическая деривация имеет обратное направление, т.е. семантически -ач- как переходный глагол – более сложная семантическая структура (Грунина 1987, 6; Степанов 1976, 414).

В тюркских двучленных страдательных конструкциях типа кумыкского Нугьай Батырмурзаевни "Насипсиз Жанбике" деген повести 1914-нчю йылда яратылгъан "Повесть Нугая Батырмурзаева "Несчастная Жанбике" создана в 1914-м году" нет субъектного дополнения. Однако это вовсе не значит, что в ней не может быть обозначен субъект. В некоторых случаях это возможно. Так, в частности, бывает, когда субъект является посессором объекта, как, например, в приведенном выше высказывании. В этой конструкции имя объекта занимает позицию косвенного дополнения к подлежащему.

Как справедливо отмечает Э. А. Грунина, пассивная функция страдательного залога в тюркских языках является проявлением его более широкой функции снятия субъекта-агенса с позиции грамматического подлежащего, что связано с определенными коммуникативными условиями высказывания и стилистическими параметрами текста (Грунина 1987, 6).

В большинстве тюркских языков исследователи отмечают "безличное" значение страдательного залога. Поскольку это значение указывает на отвлечённого, абстрактного производителя действия, или агенса, а термин "лицо" рациональнее использовать там, где речь идёт о грамматическом лице (например, в финитных формах глагола), вслед за В. Г. Гузевым, мы считаем целесообразным обозначать это значение страдательного залога термином "отвлечённо-агентивное" (Гузев 1986, 8).

Это чрезвычайно продуктивное значение страдательного залога в тюркских языках. Обсуждаемое значение реализуется в следующих примерах: Йырда бир нече сёз булан болгъан ишни толу сураты бериле (К. Султанов) "В песне несколькими словами даётся более полное описание ситуации". Тек янгъыз бир загьмат булан яшамагъа бажарылмай (М. Абуков, 41) "Однако невозможно жить одним трудом". тур. Kejif için bu saatte yagmur altinda dola $ilmaz "В такое время под дождём не бродят ради удовольствия" (Гузев 1990, 45); узб. Ярим соатда кишлокка етилди "За полчаса добрались до кишлака" (Кононов 1960, 192-193); башк. Тогыз катлы йорт палына башланды "Началось строительство девятиэтажного дома" (Гр. совр. башк. яз., 245); якут. Манна дьиэ тутуллар "Здесь строится дом"(Гр.совр. як. яз., 268) татар. Буарада сон ятыла, иртэ торыла "В эти дни приходится поздно ложиться и рано вставать" (Совр.татар.яз., 213) и т. д.

Благодаря этой семантической особенности употребления, страдательные глаголы могут выступать в качестве сказуемого безличного, неопределенно-личного и обобщенно-личного предложения. Страдательный залог может функционировать не только в составе финитных форм в функции сказуемого, но и в составе именных форм в функции других членов предложения. Мен англашылмайгъан кюйде айтдыммы дагъы? (И. Керимов) "Разве я высказался непонятно?" Олардан къутулмайлы, не шо бай Краснодар крайгъа, не шонда яшайгъан халкъгъа яллыкъ-парахатлыкъ ёкъ (И. Керимов) "Пока не освободятся от них (врагов), ни богатому Краснодарскому краю, ни народу, живущему там, свободы и спокойствия не видать".

Ещё Н. К. Дмитриев обратил внимание на слабую дифференциацию возвратных и страдательных глаголов в тюркских языках (Дмитриев 1948, 181). Так, если аффикс -н- следует после основ на -ла, -ле, то глагол может выражать как возвратное, так и страдательное значение. Залоговое значение в данном случае определяется по контексту или по семантической сущности глагольной основы: ишленме "строиться" – страдательный залог, пайдаланма "пользоваться" – страдательный залог и т.п. Тем не менее в современном кумыкском языке сравнительно редко приходится иметь дело с бесспорными случаями выражения собственно-страдательного значения.

Б. А. Серебренников, приводя многочисленные примеры из разных языков, обратил внимание на то, что одним из путей образования страдательного залога был путь развития на базе возвратного залога, и объяснял это следующим образом. "В том и в другом случае субъект испытывает определенное действие. При возвратном значении он испытывает на себе собственное действие, при пассивном значении он испытывает на себе действие другого субъекта. Чаще всего наблюдается омонимия двух залоговых показателей. Случаи превращения пассивного значения в значение возвратное не отмечены. Поэтому возвратное значение следует считать первичным" (Серебренников 1974, 211).

Сравнительно небольшая группа переходных глаголов допускает образование параллельных форм – и с аффиксом -ыл и с аффиксом -ын: чечилме "сниматься, развязаться" – чечинме "раздеться", гийилме "носиться" – гийинме "одеваться", гечинме "умирать, уйти из жизни" – гечилме "простить" и некоторые другие. Это явление встречается как с современных, так и в древних языках (Щербак 1981, 110).

Как отмечают ученые, грамматические значения залогов предполагают коммуникативную фокусировку субъекта или объекта действия в определенных контекстуально-ситуативных условиях (Лейкина 1978). При страдательном залоге подчеркивается тот участник ситуации, который уже подвергался воздействию со стороны агенса, причем связь между этим участником и агенсом остается существенной, независимо от того, выражен последний или нет. Ону эскадрильясы савлай флотгъа айтыла, оьзгелеге уьлгю болуп салына, Къызыл байракълы Балтыкъ денгиз флотну командующийини хас приказы булан дав гьава флотну аслу оьзеги болуп белгилене (И. Керимов) "О его эскадрилье говорит весь флот, ставит другим в пример, приказом командующего Краснознаменным Балтийским флотом определяется сердцевиной военно-воздушного флота". Адрес нече лде арив язылгъан, тек онда посылканы алагъан гишини поч номери гёрсетилмеген (И. Керимов) "Адрес написан очень красиво, однако на нем не указан номер почты, кому адресована посылка". В приведенных примерах первичная фокусировка объекта дана формами страдательного залога. В подобных контекстах коммуникативно важен объект и фокусировка объекта ведет к другим функционально-семантическим особенностям страдательного залога – к устранению определенности субъекта или указанию на его периферийный характер. Иначе говоря, страдательный залог представляет действие не с точки зрения выполняющего его субъекта, а с точки зрения наблюдающего лица, воспринимающего объект и претерпеваемое им действие. Ср.: Колхозну правлениеси ону судгъа берген, шо да Юсупгъа тапшурулгъан экен (И. Керимов) "Правление колхоза отдало его под суд, и это, оказывается, поручено Юсупу" и трансформацию этого высказывания Колхозну правлениеси ону судгъа берген, шону да Юсупгъа тапшургъан "Правление колхоза отдало его под суд, и это поручили Юсупу". Если иметь в виду разграничение планов коммуникативно-контактирующей и коммуникативно-информирующей речи, то страдательный залог относится к средствам последней. Его функция, сущность заключается прежде всего в организации текста.

Таким образом, функциональным признаком действительного залога является фокусировка субъекта на производителя активного действия (состояния), направленного или ненаправленного на объект, а функциональным признаком страдательного залога – фокусировку объекта на инертного предмета, который охвачен действием, произвольно совершаемым агенсом. В этом противопоставлении фокусировки субъектно-объектных отношений заключается грамматический характер залога, не изменяющего лексического значения глаголов.

Представляется интересным еще один признак, связанный со структурно-семантической организацией страдательного залога в кумыкском языке. Процессы, представленные в страдательном залоге, связаны с реализацией, как правило, предельных процессных ситуаций. Именно этим и следует объяснить невозможность образования форм страдательного залога от непредельных глаголов типа яшама "жить", къалма "остаться", алма "брать", билме "знать", сюйме "любить" и т. д. У предельных процессных ситуаций отмечается важное свойство: действие в них не остается тождественным; оно меняется, приближаясь к своему исходу. Предельная точка означает качественно новый признак предмета – состояние, являющееся результатом данного действия, например, йыгъылмакъ "упасть", къаралмакъ "чернеть", ачылмакъ "открыться" и т. п.