Сослагательное наклонение

Предпринятая нами попытка разграничить в системе модальных форм кумыкского глагола условное и сослагательное наклонения (Гаджиахмедов 1987, 63-71; 1984, 57-62; 1990, 58-63, 1991, 120-127) оправдывает себя (Хангишиев 1995, 125-129). В этом параграфе рассматривается функциональное предназначение исследуемого наклонения, его коммуникативные возможности, а также системные связи между семантемами.

Исследуемое наклонение имеется в большинстве тюркских языков, хотя не всегда включается в систему глагольных форм наклонений в описательных грамматиках конкретных тюркских языков.

Принцип образования форм сослагательного наклонения довольно прост и является общим для всех тюркских языков: комбинируются средства выражения будущего и прошедшего времени, вследствие чего форма сослагательного наклонения обычно получает наименование будущего в прошедшем (Дмитриев 1940,117 ; Щербак 1981, 68 и т. д.). Исследуемое наклонение в кумыкском языке представлено финитными сложновербальными морфологическими формами, в структурной организации которых важную роль играют служебные глаголы эди и буса. При спряжении аффиксы лица и числа на общих основаниях принимают лишь замыкающие компоненты служебных глаголов:

| |---|---| |*алар эдим* "я бы взял"|*алар эдик* "мы бы взяли"| |*алар эдинг* "ты бы взял"|*алар эдигиз* "вы бы взяли"| |*алар эди* "он бы взял"|*алар эди(лер)* "они бы взяли"|

Под сослагательным наклонением нами понимается группа сложновербальных конструкций, выражающих главным образом ирреальное действие как предположение или суждение говорящего о его вероятности при определенном условии (Гр. совр. башк. яз., 294). Безусловно, основным в семантической сущности конъюктива является гипотетичность репрезентируемого глагольной основой действия. Однако сама гипотетичность пропускается через сознание говорящего или субъекта действия, через его волю, чувства, знания, желания, возможности, стремления и т. п. Каждая из этих граммем дополняет категориальное значение гипотетичности специфическим семантическим оттенком. Так, например, "воля + гипотетичность" формируют коннотативный оттенок убежденности говорящего в том, что потенциальное действие осуществилось бы в прошлом: Хыйлы ойлашып, къарт: "Къычырып алар эдим!" – деди (Ш. Альбериев) "После долгого раздумья старик сказал: "Я бы криком взял"; "чувство + возможность" образует субъективную семантику, которая обусловлена желанием говорящего, выраженным эксплицитно: Сиз де гелгенни сюер эдим "Я бы хотел, чтобы и вы пришли".

Возникновение значения сослагательности путем переосмысления будущего в прошедшем – явление, широко распространенное и за пределами тюркских языков, например, в английском языке (Иванова и др., 69). Сопоставление материалов других языков также свидетельствует о том, что такое переосмысление принадлежит к довольно распространенным типологическим фреквенталиям.

Наиболее употребительным в морфологической системе сослагательного наклонения являются известные во многих тюркских языках сложновербальные конструкции -ар эди и -ажакъ эди. По мнению И.А. Керимова, формой -ар эди в кумыкском языке обозначаются действия, которые при известных условиях могли бы быть совершены в прошлом, но фактически не осуществились (Керимов 1967, 21). Подобная точка зрения существует и во многих тюркских языках. Однако отмеченное значение не единственное в функционально-семантической сущности -ар эди. Судя по материалу современного кумыкского языка, рассматриваемые грамматические формы, сопряженные с формами условного наклонения или в своем самостоятельном использовании, обозначают действия, выходящие за рамки указанного значения, во всяком случае, они репрезентируют действия отнюдь не относящиеся к плоскости прошедшего. Например: Мени ёлгъа салсагъыз, мен гетер эдим (Р. Расулов) "Если бы вы меня проводили, я бы ушел"; Ёлдаш гьисапда магъа аркъа таягъанынгны сюер эдим (Ш. Альбериев) "Я бы хотел, чтобы ты как друг опирался на меня".

Будучи несопряженной с другими глагольными формами, -ар эди обозначает прошедшее континуативное и итеративное действие: Бу шагьар бир ишинде Гелбахгъа, Эндирейге таяныр эди. Муну адамы шонча багъатур, игит эди чи, эгер де къапусуну алдында юз гиши буса, минг гиши гелсе де, токътар эди (Анжинаме) "Этот город во всех своих делах опирался на Гелбаха, Эндирея. Люди этого города настолько были сильны и мужественны, что если перед воротами стояло сто человек, они могли бы остановить, если пришли даже тысяча человек". Къазандан къайтгъан сонг Зайналабитни ичеген кюю болагъан эди. Тек бир де янгыз ичмес эди. Бир табун оьзюню тенглилери булан ичер эди (Аткъай) "После того, как вернулся из Казани, бывало, что Зайнулабит пил. Но он никогда не пил один. Он пил со своими ровесниками". Материалом современного кумыкского языка подтверждается мысль о том, что "значение сослагательности тесно связано со значением обычности и возникает из последнего. Здесь сослагательное наклонение как бы сосуществует со значением обычности" (Иванов 1969, 146).

Континуативность и итеративность рассматриваемой грамматической формы объясняются тем, что причастие -ар выражает длительность, обычность, постоянство, привычки, желания, стремление к совершению данного действия (Баскаков 1952, 426). Для кумыкского языка характерен и оттенок желания, стремления субъекта к совершению данного действия: Мен ону ягъына буссагьат гетер эдим, – деди ол (И. Керимов) "Я бы к нему хоть сейчас уехал", – сказал он.

Как легко заметить из приведенных примеров (типичных и для других тюркских языков), действие, обозначаемое грамматической формой -ар эди, рассматривается с точки зрения гипотетичности; время же, когда оно происходит, равно как и степень его гипотетичности, уточняется, когда это нужно, лингвистическим контекстом или экстралингвистической ситуацией речи, а не самой формой (Юлдашев 1965, 251-252). В отрыве от лингвистического контекста или ситуации речи выражаемое формой -ар эди действие локализации во времени не поддается.

Обсуждаемые грамматические формы могут актуализировать контрфактический суппозитив (Сильницкий, 105), т.е. нереальное условие и гипотетически вытекающее из него нереализованное следствие (то, что могло бы быть при данных обстоятельствах, но чего на самом деле не было. Данное значение реализуется преимущественно в сложносочиненных и сложноподчиненных предложениях: Мен огъар юрегимдеги бары да затны айтажакъ эдим, тек адамлар баргъа къоюп къойдум (З. Атаева) "Я бы ему сказал все, что есть в сердце, но не сказал, потому что были люди". Агъачлыкъдан биз тез чыгъажакъ эдик, эгер де янгур явмагъан буса (И. Ибрагьимов) "Мы быстро вышли бы из лесу, если бы не было дождя".

Опосредствованный характер когнитивной мотивированности проявляется здесь в том, что реализация/нереализация первой части предложения ставится дейктическим субъектом речи в зависимость от некоторого предварительного условия, обозначаемого во второй части предложения. При этом одновременно имеют выражение две "параллельные", антонимично совмещенные опосредствованные мотивированности: а) непосредственно выражаемая виртуальная обусловленность действия-следствия потенциальным (т.е. оцениваемым субъектом речи как потенциально возможное в данной ситуации) обусловливающим действием и б) имплицируемая дефинитивная обусловленность нереализованности данного следствия нереализованностью соответствующего условия. Приведенное выше предложение имплицирует свою контрадикторную антитезу: "были люди, и поэтому я не сказал". Контрфактическое суппозитивное значение является основным в семантической сущности таких форм, как -гъан буса в его сопряженном употреблении. В предложении Амма арба гелген буса, уьюне арымай сама барар эдилер (М. Хангишиев) "Если бы подошла арба, они бы добрались домой не очень уставшие" рассматриваемая форма суппозитива отображает противоречивую исходную ситуацию, характеризуемую наличием двух "антагонических" тенденций: поскольку действие относится к ретроспективной плоскости и условие противоречит существующим фактам, то и следствие мыслится как ирреальное. Говорящий заведомо знает, что условие не соответствует действительным фактам, а пресуппозиция заключена в протазисе и имеет смысл обратный тому, о чем говорится: возникает представление о некоей ирреальной ситуации, например, арба гелген буса…, являющейся антиситуацией по отношению к реальному положению вещей, т.е. арба гелмеген. На наш взгляд, индикатором указанных семантических оттенков является сама форма сослагательного наклонения. Это подтверждает и тест на сопряженное употребление -гъан буса с другими грамматическими формами глагола.

Из указанной двуплановости контрфактического суппозитива вытекает, что любая конструкция в данном наклонении логически имплицирует антонимичное предложение с придаточным причины в индикативе. Ср.: Арба гелген буса, уьюне арымай сама барар эдилер и Ол уьюне арып гелди, неге тюгюл арба гелмеген эди "Он пришел домой уставший, потому что не было арбы".

Характеризуя семантику грамматической формы -ажакъ эди в системе изъявительного наклонения, И.А.Керимов указывает, что неопределенный имперфект 2 выражает действие, которое при известных условиях должно было бы быть совершено в прошлом. Далее он отмечает, что эта форма отличается от -ар эди своей категоричностью. Она не предполагает как имперфект 1, а категорически утверждает осуществление действия в прошедшем времени при определенных условиях (Керимов 1967, 22-23). Подобное определение следует признать неполным. Прежде всего бросается в глаза признак нереализованности обозначаемого рассматриваемой формой ретроспективного действия, и потому семантема может быть охарактеризована как кондициональная нереализованная. Например: Сени къуллугъунгну мен баягъонокъ да кютежек эдим, заман болмай къалып тура (У. Мантаева) "Я бы твое поручение давно выполнил, времени не хватает". Кроме того, при более тщательном анализе выясняется, что ажакъ эди может обозначать не только гипотетическое действие в плоскости прошедшего, но и предположение о возможности или невозможности действия при наличии условного предположения в будущем. И это значение встречается относительно чаще, чем предыдущее. Например, Баягъонокъ да гетежек эдик, минме зат тюшмей (И.Ибрагимов) "Давным давно уехали бы, транспорта нет". Кроме того, при более тщательном анализе выясняется, что -ажакъ эди может обозначать не только гипотетическое действие в плоскости прошедшего, но и предположение о возможности или невозможности действия при наличии условного предположения в будущем. И это значение встречается относительно чаще, чем предыдущее. Например: Сиз шонда турмагъа болсагъыз, элтежек эдим (А. Къадыров) "Если бы вы могли жить там, я бы отвез"; Ол сизин Аполлонну гёрсе, ону портретин этежек эди (Р.Расулов) "Если бы он увидел Вашего Аполлона, он бы сделал его портрет". Но здесь важно и другое – контрфактические смыслы, выражаемые данными предложениями. Так, в последнем предложении выражена конъюкция: а) достаточного условия ("его встреча с Аполлоном имело бы следствием нарисованный им портрет") и б) необходимого условия реализации действия главного предложения (" то, что он не увидел Аполлона, является следствием отсутствия его портрета").

Мы не можем согласиться с А. А. Юлдашевым, который в "самостоятельном" употреблении формы -ажакъ эди видит долженствовательное значение, сводящееся к констатации того, что обозначаемое действие в прошлом подлежало выполнению, как долг: Агазаль алтын медаль алажакъ эди (А. Абульгасан) "Агазал должен был получить золотую медаль" (Юлдашев 1965, 264). В приведенном примере рассматриваемая глагольная форма выражает уверенность говорящего в том, что ирреальное гипотетическое действие неизбежно имело бы место в прошлом, и предложение следует перевести как "Агазал получил бы золотую медаль".

В системе сослагательного наклонения кумыкского глагола наряду с бивербальными формами, имеющими точечно-однократное аспектное содержание, представлены и сложновербальные конструкции континуативно-итеративного аспекта: это -а/-ып турар эди и -а/-ып туражакъ эди. Вспомогательный глагол тур- придает данным формам только аспектуальное содержание. Мен сени йимик къыдырып турмажакъ эдим "Я бы как ты все время не гулял". Булай болагъанны билген бусам, эсинге сала туражакъ эдим (Ш. Альбериев) "Если бы я знал, что так получится, я бы раз в неделю напоминал бы об этом тебе". Сложновербальные конструкции континуативно-итеративного аспекта являются малоупотребительными.

Форма желательного наклонения -са эди, будучи сопряженной с формами -ар эди и ажакъ эди, вступает в совершенно иные системные отношения, чем форма -гъан буса. Доказательством тому могут служить эксперименты – трансформации замены, которым подвергаются предложения с гипотетическим периодом. Так, форма -гъан буса может сопровождаться условным союзом в придаточной части предложения: Гелген бусанг, гёрер эдинг//Эгер гелген бусанг, гёрер эдинг "если бы ты пришел, ты бы увидел", а форма -са эди- не может: Билсе эдинг гьалымны, йылар эдинг олтуруп (из песни) "Знал бы ты моё положение, ты сидел бы и плакал". Данный эксперимент свидетельствует о том, что условность является важным семантическим признаком формы -гъан буса, тогда как этот семантический признак нельзя считать сущностным свойством формы -са эди.

По мнению А. А.Юлдашева, в кумыкском языке форма -а эди употребляется как показатель сослагательного наклонения и выражает типичное действие в виде воспоминания (Юлдашев 1965, 264-265). Семантический потенциал данной формы довольно подробно охарактеризован в специальных исследованиях автора этих строк (Гаджиахмедов 1981, 62-68; 1987, 49-52), и нет сомнения в том, что основным в его семантической сущности является обозначение длительного действия в плоскости прошедшего. Исследуемая форма, безусловно, является формой индикатива. Подтвердим сказанное примерами: Соравлар бере эдилер, къайтарып айтмакъны тилей эдилер (М. Хангишиев) "Задавали вопросы, просили повторять сказанное". Яш заманларыбызда биз иш этип денгизге киринме геле эдик (М. Хангишиев) "В молодости мы специально ходили на море купаться".

Как уже отмечалось, временная характеристика потенциального действия относится к признакам, которые следует учитывать при определении функционально-семантической сущности сослагательного наклонения. От временной ориентации потенциального действия зависит степень вероятности осуществления действия сопутствующего. Так, например, при отнесении обусловливающего действия к сфере будущего имеется большая степень вероятности его реализации: Бизге савут берсе, бек тизив болажакъ эди (М. Ягьияев) "Если бы нам давали оружие, было бы прекрасно". При отнесении же действия к прошлому вероятность его выполнения равняется нулю: Шо вакътиде сени булан мен болгъан бусам, дюньяда инг насипли адам мен болур эдим (А. Къурбанов) "Если бы в это время я был с тобой, я бы стал самым счастливым человеком на земле".

Рассматриваемые конструкции характеризуются следующими двумя особенностями, существенными для понимания их темпоральной структуры: а) действие придаточной части обусловливает действие главной части, и, таким образом, предшествует ему; б) дейктический субъект речи располагает достоверной информацией о контрадикторной реализованности или нереализованности действия-условия.

К числу основных дифференциальных признаков, по которым различаются типы речевых ситуаций в сфере функционирования сослагательного наклонения, относится и характер взаимозависимости действий. Исходя из этого, формы сослагательного наклонения характеризуются либо как обусловливающие, либо как обусловленные, объективная возможность реализации которых, с одной стороны, зависит от определенных обстоятельств, а с другой, – способствует осуществлению другого действия. Учет характера взаимозависимости действий является важным сущностным признаком сферы функционирования сослагательного наклонения, так как потенциальное действие реализуется главным образом в различных структурных типах сложноподчиненных предложений, в их сопряженном употреблении с другими глагольными формами. Два типа действия – обусловленное и обусловливающее – могут выражаться разными наклонениями глагола или разными формами сослагательного наклонения в различных частях сложного предложения. В сложноподчиненных предложениях с формой сослагательного наклонения аподозис выражает диктум – сообщение о самом факте, тогда как протазис обозначает модус, то есть отношение говорящего к сообщению (его значение, субъективное отношение и т. д.). Чаще всего в таких случаях передается потенциальность, субъективная модальность, которые выражаются в аподозисе глаголом диктума, а в протазисе – глаголом модуса. Например: Гелген буса, айтар эдим (З. Атаева) "Если бы он пришел, я бы сказал". Здесь субъективная модальность закономерно выражается дважды. Однако это не формальное приспособление наклонения глагола протазиса к лексеме глагола аподозиса, а согласование двух элементов, способных самостоятельно выражать близкие значения (как, например, двоякое выражение множественности в сочетаниях типа "многие студенты").

Говоря о формах сослагательного наклонения как средствах выражения контрфактического условия в современном кумыкском языке, следует упомянуть еще одну сложновербальную форму – -гъан буса эди, которая в самостоятельном употреблении выражает оттенок желания, совета, а в сопряженном употреблении с другими формами конъюнктива репрезентирует потенциальные причинно-следственные отношения: Сен де бизин булан гелген буса эдинг, юртгъа тез къайтажакъ эдик (З. Атаева) "Если бы и ты пришел с нами, мы бы раньше вернулись в село". Обусловливающее потенциальное действие выражено придаточной частью предложения – формой -гъан буса эди, обусловленное ирреальное действие – главной частью предложения – формой -ажакъ эди.

Сложновербальную форму -гъан буса следует рассматривать в системе условного наклонения, поскольку основным в семантической сущности данной формы является условие совершения действия, обозначенного в главной части сложноподчиненного предложения, однако данная форма может реализовать и сему физической или объективной возможности действия: Сен ону бетине айтгъан бусанг (И. Керимов) "Сказал бы ты ему прямо в лицо". Действие, представленное формой -гъан буса, мыслится как уже невозможное, поскольку приурочено в воображении говорящего к прошедшему. То же самое значение, только более давнее во временном плане, выражается формой -гъан буса эди в составе контрфактивного периода: Заманында чыкъгъан эдик буса, тез етишер эдик (З. Атаева) "Если бы мы вышли вовремя, пришли бы раньше". Данное предложение также имплицирует контрадикторную антитезу: "на самом деле мы вышли не вовремя, и поэтому пришли поздно".

Формы сослагательного наклонения употребляются в сочетании с модификаторами способов глагольного действия: уруп йиберер эдим "я бы взял да ударил", айтып къояр эдим "я бы взял да сказал", сёйлеп къарар эдим "я бы попробовал поговорить", салма урунгъан бусанг "если бы ты попытался поставить" и др. Репрезентация способов глагольного действия предстает как второстепенная функционально-семантическая особенность сослагательного наклонения. Главным с функционально-коммуникативной точки зрения даже в таких случаях, когда репрезентируется способ действия, является категориальное значение сослагательности, обеспечивающее передачу разнообразных ирреальных, реже – реальных связей.

Во всех тюркских языках, в которых выделяется сослагательное наклонение, конъюнктив используется главным образом в контрфактических периодах, выражая нереальное условие и гипотетически вытекающее из него нереализованное следствие. Ср.: башк. Осоп барып курер инем йэнем кюбэлэк тюгел (фольк.) "Полетел бы, посмотрел бы, да душа моя не бабочка" (Гр. совр. башк. яз., 295); якут. Ганна йиэм короллоро буоллар…тоно эрэ соголлор этэ! "Если бы Ганна и мать увидели это, как бы они удивились!" (Коркина, 362); тат. Елар идек, эле кюздэн яшемез дэ кимпэгэн "Мы бы плакали, (но) у нас даже не высохли слёзы" (Юлдашев 1965, 257); кирг. Мен келер элем, бирок уйдогюлор жибербейт "Я бы пришел, да домочадцы не отпускают"; тофал. Мени ытпаса, мен барбас иик мен "Если б меня не послали, я бы не пошел"; к.-балк. Жаумаса, барлыкъ эдик тюнене "Если бы не пошел дождь (снег), то мы поехали бы вчера"; хак. Хана алтын хазып, сыхпаан ползам, ам даа анда одырчатхан поларчыхпын "Если бы я не выбралась, сделав подкоп под стеной, то и сейчас сидела бы там" (Гр.хак. яз., 196) и т. п.

И в других тюркских языках можно обнаружить несопряженное, самостоятельное употребление форм сослагательного наклонения. Ср.: к.-балк. Айхай, заманында билсенг а… "Эх, если бы мы узнали вовремя…" (Гр. к.-балк. яз., 265); татар. Кайтып колхоз тозер идем "Я бы вернулся, организовал бы колхоз" (Юлдашев 1965, 254); тофал. Мендэн оске кум та бербес иик "Кроме меня никто не дал бы" (Рассадин, 231); башк. Белки дэрэжэ лэ кютэрелер ине "Быть может, повысился бы и престиж" (Юлдашев 1965, 254); якут. Эн онно барсыанэтэ дуо? "Ты бы поехал (с ними) туда?" (Гр. совр. як. лит. яз., 338) и т. п. В своем самостоятельном использовании форма сослагательного наклонения также выражает субъективное отношение говорящего к тому, о чем он сообщает, о чем судит, что оценивает (Юлдашев 1985, 253).

Итак, на основании изложенного можно сделать следующие выводы:

Сослагательное наклонение в кумыкском языке обладает достаточно рельефными морфологическими признаками для того, чтобы его можно было считать особой морфологической формой выражения модальности.

Как и в других тюркских языках, оно представляет собой сложновербальные формы глагола, образующиеся посредством формантов, общих для изъявительного наклонения.

Посредством сослагательного наклонения субъект речи получает возможность не только отображать реальные факты, но также говорить о событиях предполагаемых, маловероятных и даже заведомо не могущих иметь места. Эта уникальная особенность психики человека определяет его способность предвидения, фантазирования, мифотворчеста, выдвижения новых гипотез, изобретения опережающих научных понятий, формулировка которых порой на многие годы предвосхищает их эмпирическое подтверждение (или опровержение) (Сильницкий, 109).

Важной функциональной особенностью данного наклонения является два типа использования в тюркской речи: самостоятельное и сопряженное. При самостоятельном использовании реализуются различные субъективные отношения говорящего, связанные с его желаниями, предположениями. При сопряженном использовании наклонение "нереализованных возможностей" отображает противоречивую исходную ситуацию, характеризуемую наличием гипотетического условия, то есть выражает нереальное условие и гипотетически вытекающее из него нереализованное следствие.

К основным дифференциальным признакам, по которым различают типы речевых ситуаций в сфере функционирования сослагательного наклонения, относятся следующие: а) модальные характеристики действий; б) характер взаимозависимости действий; в) взаимодействие модальных и аспектуальных признаков действий.

Наиболее сложной семантической структурой обладает во всех тюркских языках контрфактический суппозитив во всей системе наклонения. Двуплановость контрфактического суппозитива определяет своеобразие выражаемого им темпорального соотношения действий придаточного и главного частей сложноподчиненного предложения.