Категория лица

Категория лица в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, является универсальной, она не различает частей речи, т.е. по лицам изменяются все слова, которые могут иметь при себе субъект, обозначенный определенным лицом. Аффиксы лица одновременно выражают число, предикат, а в косвенных наклонениях (повелительном и желательном) – наклонение. Лицо и число выражаются синкретически одним показателем не во всех случаях, например, 3 л. индикатива имеет нулевой показатель, а множественность 3 л. обозначается при помощи афф. -лар: алды «(он) взял» – алдылар «(они) взяли», афф. -сын, -син, -сун, -сюн, выражает только 3 л. ед. числа повелительного наклонения, множественность выражается при помощи -лар, -лер: алсын «пусть возьмет» – алсынлар «пусть возьмут».

В спряжении глаголов участвуют две группы аффиксов.

Личные аффиксы 1-й группы по форме совпадают с аффиксами лица имен и называются также местоименными.

Ед. число мн. число

1 л. -ман, -мен -быз, -биз, -буз, -бюз

2 л. -сан, -сен -сыз, -сиз, -суз, -сюз

3 л. – (-лар, -лер)

Аффиксы 1-й группы присоединяются к формам настоящего, прошедшего перфективного и будущего времен индикатива.

Личные аффиксы I-й группы, которые называются также притяжательными, присоединяются к формам условного наклонения, прошедшего категорического времени, а исторически (аффиксы 1-го лица ед. и мн. числа) и к форме на -гъай (-гей) повелительно-желательного наклонения: ал-гъай-ым > ал-айым «возьму-ка я», ал-гъай-ыкъ > ал-айыкъ «возьмем-ка мы».

Ед. число Мн. число

1 л. -м -къ, -к

2 л. -нг -гъыз, -гиз, -гъуз, -гюз

3 л. – (-лар, -лер).

Аффиксы 2-й группы, кроме аффикса 1-го л. мн. числа, внешне совпадая с аффиксами принадлежности, отличаются от них функционально: личные аффиксы глагола выражают грамматический субъект (подлежащее), в то время как аффиксы принадлежности обозначают имя обладателя.

В парадигму категории принадлежности имен не вписывается личный аффикс 1-го л. мн. числа -къ, -к, ибо здесь вместо ожидаемого алдыбыз (в соответствии с атабыз «наш отец») мы имеем алдыкъ «(мы) взяли». Предположительно можно сказать, что афф. -къ, -к в семантическом плане исторически связан с аффиксами принадлежности. В современном кумыкском языке афф. -ыбыз и -ыкъ синонимичны в формах причастий настоящего и прошедшего времени и могут заменить друг друга в одной и той же словоформе: алагъаныбыз // алагъаныкъ «тот факт, что мы берем», алгъаныбыз // алгъаныкъ «тот факт, что мы взяли». Н.К. Дмитриев в своих работах подробно останавливается на афф. -ыкъ, -къ и считает его третьим показателем множественности наряду с -лар и -ыз.

Употребление ед. и мн. числа с аффиксами 1-го и 2-го л. является правилом для глаголов, находящихся в позиции конечного сказуемого простых предложений, частей сложносочиненного предложения и главного предложения в сложноподчиненном предложении. Однако их употребление имеет свои особенности, которые в основном заключаются в опущении указанных аффиксов в личных формах, т.е. в нарушении согласования между подлежащим и сказуемым там, где теоретически такое согласование возможно. Такое нарушение согласования, вызванное отсутствием личных аффиксов 1-го, 2-го лица ед. и мн. числа у глаголов в указанных выше позициях, наблюдается в следующих случаях.

1. В сложносочиненном предложении перед частицами не – не глаголы-сказуемые, независимо от лица местоимения-подлежащего, стоят в форме 3 л. мн. числа: Мен алды не, сен алды не – башгъа тюгюл «Я взял или ты взял – разницы нет»; Биз барды не, сиз барды не «Мы пойдем, или вы пойдете, все равно».

2. В сложноподчиненных предложениях, части которых связаны союзами деп и деген, глагол-сказуемое перед указанными союзами независимо от лица местоимения-подлежащего стоит в форме 3-го л. ед. числа: Мен гелгенмен, магъа тюшген намусну авурлугъун сен алар деп, сенден умут этип (Аяв) «Я пришел в надежде, что ты возьмешь на себя тяжесть долга, который выпал на мою долю»; Сен геле деп эшитсем, аврумай оьлер эдим (Фолькл.) «Если бы я услышала, что ты приезжаешь, то, не болея, умерла бы».

Если личное местоимение в предложении опущено, то глагол-сказуемое перед союзами деп и деген оформляется аффиксами лица: Къачан болгъанча, оьч аламан деп, ял алмай, мени артымдан юрюп турсун? (М.Абуков) «До каких пор, не отдыхая, он будет ходить за мной с целью отомстить?»; Девлетмурза, папирос къабуздураман деп, бармагъын биширме аз къалды (У.Мантаева) «Девлетмурза, желая закурить папиросу, чуть не обжег себе палец».

В последнем случае и наличие личного местоимения (Мен къайтаман деген хабары ёкъ) не предполагает опущения личного местоимения. Возможно, что в данном случае 1-е и 2-е л. мыслятся говорящим как 3-е лицо. Следует отметить, что истинные причины опущения личных аффиксов в 1-м и 2-м л. окончательно не выяснены и этот вопрос требует специального исследования.

3. В бессоюзных сложных предложениях, части которых обозначают быстро следующие друг за другом события, глагол-сказуемое, независимо от лица местоимения, употребляется в форме 2-го л. ед. числа повелительного наклонения: Мен айт, ол айт – арты къавгъа болду «Я говорил, он говорил – в результате получилась ссора»; Мен тарт, ол тарт эте туруп, ахырда йыртып да къойдукъ «Я тянул, он тянул, под конец даже разорвали».

Рассмотренные выше особенности употребления личных аффиксов 1-го, 2-го л. ед. и мн. числа отражают, возможно, один из этапов формирования категории лица в кумыкском языке.

3-е л. ед. и мн. числа не имеет своего показателя. Оно противопоставляется другим лицам по отсутствию личного аффикса, поэтому здесь можно говорить о нулевом показателе. Аффикс 3-го л. -дыр, -дир, -дур, -дюр, который присоединяется к вопросительным местоимениям (кимдир? «кто (он)?», недир «что (это)?, къайсыдыр? «который?, нечикдир? «какой?») и эпизодически к именам, с глаголами не употребляется. Формант -дыр при глаголах не выражает лица, может присоединяться к формам всех трех лиц и является поэтому не аффиксом лица, а частицей, выражающей предположительность и сомнительность совершения действия: алгъанмандыр «Я, возможно, брал», алгъансандыр «ты, возможно, брал», алгъандыр «он, возможно, брал», алгъанбыздыр «мы, возможно, брали», алгъансыздыр «вы, возможно, брали».

Материал тюркских языков показывает, что развитие форманта -дыр шло по следующей схеме: дыр < ды < д(т).

3 л. мн. числа совпадает с третьим лицом ед. числа с той разницей, что во мн. числе эпизодически может употребляться афф. -лар. Употребление данного аффикса в 3 л. мн. числа глагола требует специального исследования. Здесь же можно отметить следующие общие особенности.

1. Если подлежащее обозначает одушевленный предмет, особенно людей, то употребление -лар не обязательно, но допустимо: Яшлар ойнай – Яшлай ойнайлар «Дети играют». При наличии двух вариантов один вариант должен отличаться оттенком значения, но уловить это отличие довольно трудно. Предположительно, учитывая общие функции -лар как аффикса множественности, можно отметить, что данный аффикс конкретизирует значение сказуемого и предложения в целом. В этом плане приведенные выше примеры можно комментировать: Яшлар ойнай «Дети играют» (общая констатация факта) – Яшлар ойнайлар «Дети играют» (конкретно, в отдельности, в данный момент).

2. Если подлежащее обозначает не людей, а другие одушевленные предметы, то употребление -лар в глаголе-сказуемом не подчиняется определенному правилу. Например, неясно, почему в предложении Турналар учалар «Журавли летят» афф. -лар допустим, а в предложении Сыйырлар отлавдан геле «Коровы возвращаются с пастбища» он не может быть употреблен.

3. Если подлежащее выражает неодушевленный предмет, то афф. -лар при глаголе-сказуемом не употребляется, например, в предложении Шанжалны бутлары сынгъан «Ножки стула сломаны» -лар не допустим.

4. При отсутствии в предложении подлежащего в форме мн. числа, глагол-сказуемое принимает афф. -лар: Толкъунлары ягъалагъа тебине, гемирелер йибек басгъан ташланы (Б. Астемиров) «Волны (его) стремятся к берегам, грызут (они) камни, покрытые лишайником»; Чапдылар… Гььали биз чабабыз алгъа, къызыл къарчыгъагъа гент гелмес къаргъа! (Къазияв Али) «Наступали (они), теперь мы бежим вперед, ворону не сравниться с красным соколом!»

Варьирование -лар нельзя объяснить его «выпадением», как это часто делается в учебных грамматиках кумыкского языка. А.М. Щербак по этому поводу пишет: «Относительная свобода в употреблении аффикса -лар в собственно глагольных и причастных формах, выполняющих функцию сказуемого, – изначальное явление, связанное с общетюркской тенденцией «экономного отношения к средствам передачи множественного числа».