Именная категория сказуемости

Категория сказуемости, присущая тюркским именным частям речи, а также некоторым служебным частям речи, выделяется не всеми тюркологами (Дмитриев 1948, 51-54; 1956, 5-15; Севортян 1956а, 15-21; Гузев 1976, 235-248; 1987, 106-118; Кононов 1956, 387-389; 1960, 349-350; Гаджиахмедов 1993, 80-85). Так, А.М.Щербак не считает формы сказуемости специфической особенностью имени (Щербак 1977, 95). И это нетрудно объяснить: в ряде современных тюркских языков именное сказуемое может не иметь личного оформления: алт. Мен алтай кижи "Я алтаец". В башкирском языке, по наблюдениям Н. К. Дмитриева, аффикс третьего лица почти всегда пропускается. По аналогии с третьим лицом аффикс сказуемости может отсутствовать и в двух других лицах. В живой речи, как указывал Н. К. Дмитриев, этими аффиксами почти не пользуются. Лицо и число выражается личным местоимением субъекта, постановка которого в данном случае обязательна. Ср.: Мин языусы "Я писатель". Мин укыусы "Ты ученик" (Дмитриев 1941, 1953). Таким образом, в башкирском языке наблюдается тенденция к передаче предикативных отношений чисто синтаксическим способом – сочетанием подлежащего и сказуемого, как, например, в русском языке.

Во многих тюркских языках отсутствие аффиксов сказуемости охватывает все три лица: караим. Мен тюгюл кыз "Я не девочка"; турк. Бу мен. Бу мен "Это я. Это я".

Отсутствие личного оформления у именного сказуемого зафиксировано уже в ранних памятниках тюркских языков (Малов, 70, 312).

Кроме того, следует иметь в виду, что в некоторых тюркских языках, таких как, например, азербайджанский и кумыкский, опущение аффикса сказуемости, имеющее место в разговорной речи, является жанрово-стилистическим средством, а не грамматической нормой языка. Ср.: азерб. Сен ага, мэн ага, инэклэри ким сага (поговорка) "Ты – господин, я – господин, а кому коров подоить"; кум. Сен бий, мен бий, атгъа бичен ким салыр "Ты господин, я господин, а кто покормит лошадь".

В тувинском языке личные местоимения, выполняя роль оформителя именной категории сказуемости, в морфологическом отношении не перешли еще в разряд аффиксов. Они сохраняют свой стабильный звуковой состав и не имеют никаких фонетических вариантов: Мен студент мен "Я студент". Бис оореникчи бис "Мы ученики" (Исхаков, Пальмбах, 222, 223).

В отношении третьего лица, видимо, тоже имело место тенденция использовать в качестве аффикса сказуемости личное местоимение – тенденция, так последовательно реализованная в отношении первых двух лиц. Следы этого процесса сохранились в памятниках древнетюркской письменности, а также в некоторых современных тюркских языках. Ср. башкирский и татарский языки, в которых в роли аффикса сказуемости при именах весьма часто встречается личное местоимение третьего лица ул "он": башк. Хэсэн языусы ул "Хасан – писатель"; алт. Кандый аайлу маатыр ол "Что это за богатырь"; тув. Ол оореникчи ол "Он ученик" (Дмитриев 1941, 53; Закиев 1963, 30; Исхаков, Пальмбах, 223).

Материал кумыкского языка показывает, что именной и глагольный предикаты выражают различные категориальные понятия: "Если предикативно выступает понятие, отражающее вещь или ее статическое качество, то оно в предложении оформляется именным предикатом… Если предикативно выступает понятие действия, процесса, динамического качества, то оно выражается глаголом или глагольной группой…" (Колшанский, 145). Вслед за В. Г. Гузевым мы считаем, что "именной предикат выражает понятия, отражающие предметы, их признаки, состояния и т. д." (Гузев 1987, 114). Указание на лицо производится с помощью личных аффиксов, входящих в состав этих форм.

В кумыкском языке это следующие аффиксы:

[Единственное число]

| |---|:---:|---|---| |1 лицо|*-ман*, *-мен*|*охувчуман*, *ишчимен*|"я учащийся, рабочий"| |2 лицо|*-сан*, *-сен*|*охувчусан*, *ишчисен*|"ты учащийся, рабочий"| |3 лицо|Ø|*охувчу*, *ишчи*|"он (она) учащийся, рабочий"|

[Множественное число]

| |---|:---:|---|---| |1 лицо|*-быз*, *-биз*, *-буз*, *-бюз*|*охувчубуз*, *ишчибиз*|"мы учащиеся, рабочие"| |2 лицо|*-сыз*, *-сиз*, *-суз*, *-сюз*|*охувчусуз*, *ишчисиз*|"вы учащиеся, рабочие"| |3 лицо|Ø|*охувчулар*, *ишчилер*|"они учащиеся, рабочие"|

В кайтагском диалекте кумыкского языка представлены такие варианты аффиксов сказуемости, которые нетипичны для других диалектов кумыкского языка. Это личные аффиксы -вуз, -виз, -муз, -миз: ишчимиз "мы рабочие", къойчумуз "мы чабаны" (утамышский говор), ишчивиз "мы рабочие", къойчувуз "мы чабаны" (башлыкентский говор).

В третьем лице аффикс сказуемости, как и в других тюркских языках, нулевой, и форма третьего лица совпадает с формой основы существительного. Основная форма все же репрезентирует значение сказуемости по смыслу контекста и структуре предложения.

Материал кумыкского языка свидетельствует о том, что предикативное высказывание возможно и без личных аффиксов, даже в первом и во втором лице единственного и множественного числа (не говоря о третьем лице). Так, в примере Мен терекмен, дослар, сиз – тамурлары (вместо сиз – тамурларысыз) аффикс -сыз не используется и остается основная форма с притяжательным аффиксом тамурлары "его корни". Все же и это имя, лишенное показателя второго лица множественного числа, выступает в функции предиката 2-го лица множественного числа "вы – корни", так как имя воспринимается в его реальном бытии и выражает состояние предмета, представленного значением второго лица.

Подобное использование предикативного высказывания отмечают исследователи других тюркских языков. Например, в северо-западном диалекте караимского языка развит аналитический тип предикативности: мен карайка, сень карайка, ол карайка "я, ты, он (она) караимка" (Прик, 65). В башкирском языке параллельно с формой сказуемости употребляются синтаксически синонимичные конструкции "личное местоимение + имя": языусымын – мин языусы "я писатель" (Гр.совр.башк.яз., 130).

В двусоставных предложениях возможно сочетание морфологически выраженной сказуемости с личными местоимениями в одной категории, тем самым еще раз подчеркивается субъект (предмет мысли). Например: Мен Къагьирмен, Къагьир (И. Ибрагьимов) "Я Кагир, Кагир". Мен дохтурман, сен буса муаллимсен "Я доктор, а ты учитель".

Носитель признака, представленного в качестве предиката, в еще большей степени подчеркивается при редупликации личного местоимения: Менмен Магьач (А. Къурбанов) "Я Махач". " Менмен Баташ", – деди гелген гиши русча (И. Керимов) "Я Баташ", – сказал пришедший по-русски".

Субъект мысли может подчеркиваться в структуре предложения трижды: аффиксом сказуемости, личным местоимением и обращением: Бир тамаша адамсан сен, Керим (А. Къурбанов) "Удивительный ты человек, Керим". Тюзлюкню якълайгъан адамларсыз сиз, юристлер (И. Ибрагьимов) "Вы, юристы, люди, защищающие правду".

Разумеется, предложения с именным сказуемым могут быть утвердительными (см. приведенные примеры) или вопросительными: Сен мундамысан, Керим? (А. Къурбанов) "Здесь ли ты, Керим?" "Ненг бар ашама?" – деди Сайит (М. Ягьияев) "Что есть у тебя покушать?" – спросил Саид".

Показатель именного отрицания тюгюл "не", принимая аффиксы сказуемости, способен сочетаться с именами (Дмитриев 1948, 46): яш тюгюлмен "я не маленький", къарт тюгюл "он не старый", таныш тюгюлмен "не знаком". Мен къыйналагъангъа сен гюнагьлы тюгюлсен (Ш. Альбериев) "В том, что я переживаю, ты не виноват". Мени юрегим таш тюгюл (Ш. Альбериев) "Мое сердце не камень".

В узбекском языке отрицательная форма категории сказуемости образуется с помощью эмас: Сен ишчи эмассан "Ты не рабочий" (Кононов 1960, 349).

Встречается в тюркских языках и вопросительно-отрицательная форма исследуемой категории: Сиз учитель сама тюгюлмюсюз? (И. Керимов) "Вы, случайно, не учитель?" Ср. с узб. Укитувчу эмасми эдинг? "Разве ты не был учителем?" (Кононов 1960, 225).

Как и во многих тюркских языках (Гр.совр.башк.яз., 129; Прик, 63), аффикс сказуемости всегда находится в абсолютном конце слова и не имеет ударения. Имена, безотносительные к лицу, не оформляются аффиксами сказуемости. Так, собственные названия местностей не охватываются категорией сказуемости, в то время как имена людей пользуются этой категорией в полной мере. Это, видимо, обусловлено тем, что категория сказуемости имеет отношение прежде всего к лицу, т.е. связана с одушевленными именами (Гр. совр. башк. яз., 132).

Содержание предиката раскрывается с помощью присвязочной части, т.е. того конкретного слова, которое выступает в финитной форме.

Категорией сказуемости охватываются не только имена существительные, но и ряд других частей речи, в том числе и некоторые служебные части речи.

В прилагательных, оформленных показателями сказуемости, предмет, воспринятый как субъект, выступает носителем признака, представленного в качестве предиката (Мещанинов, 1982): юртлуман "я сельский", насиплисен "ты счастливый", гючлюбюз "мы сильные". "Гьали чи гиччиневсен", – деди ол (З. Атаева) "Сейчас ты слишком маленький", – сказал он". Сен яшланы арасында уллусусан (И. Ибрагьимов) "Ты среди детей старший.

Аффиксы сказуемости присоединяются также к числительным, местоимениям, наречиям, предикативам:

Сиз __мингсиз__, дослар, мен буса __бирмен__,
Сиз тирмен татавул, мен буса – __тирмен__,
Мен __терекмен__, дослар, сиз – __тамурлары__,
__Сизсиз__ мен __магьрюммен__ чечекден, бюрден.

(Гь.Анвар)

"Вас тысячи, друзья, а я – один,
Вы канава мельницы, а я – мельница,
Я дерево, друзья, вы его корни,
Без вас лишен я цветения (досл. "цветков, почек")".

Санайым демеге, санавгъа кёпсюз (Гь.Анвар) "Сказать "посчитаю", – слишком вас много". Ёкъсан, гёрюнмейсен. Барман чы (И. Ибрагьимов) "Тебя нет, не видно. Есть же". Дюрмен чи дагъы (М. Ягьияев) "На самом деле я".

Личные аффиксы употребляются и с послелогами: Мен буса сени буланман (И. Керимов) "А я с тобой". Мен де сени йимикмен, не башгъа (И. Ибрагьимов) "Я же тоже такой, как ты, какая разница".

В послеложных конструкциях, имеющих форму прошедшего времени, личные аффиксы присоединяются к показателю эди: Тюнегюн сен Даниял Денгизов булан эдинг (И. Ибрагьимов) "Вчера ты был с Даниялом Денгизовым". Мен чи шо гюн сени булан эдим (И. Ибрагьимов) "В тот же день я был вместе с тобой".

Категория сказуемости охватывает и модальные слова. Имена существительные в сочетании с модальным словом экен "оказывается" (в других тюркских языках икэн, икен и т. д.) выражают значение сказуемости с модальным оттенком опосредованного узнавания, догадки: Сен уьйде экенсен (А. Къурбанов) "Ты, оказывается, дома". Ол юзюм бавларда къаравулчу экен (И. Ибрагьимов) "Он, оказывается, работает сторожем на виноградниках".

Одновременно с модальным словом экен может употребляться и глагол с модально-временным значением бол-, который переносит субъектно-предикатное значение догадки в плоскость прошедшего: Олар да душманлар болгъан экен (Ш. Альбериев) "Они тоже, оказывается, были врагами". Ол да юрт школаны директору болгъан экен (З. Атаева) "Тот, оказывается, был директором сельской школы". Аффикс сказуемости в обоих случаях присоединяется к модальному слову экен.

Для выражения различных модальных значений именные финитные формы кумыкского языка очень часто используются с модальной частицей -дыр. Модальная форма с аффиксом -дыр служит для выражения двух диаметрально противоположных значений: 1) осложняет значение именной финитной формы оттенками сомнения, предположительности, неуверенности: Къарт бусанг да, нартсандыр (Ш. Альбериев) "Хотя ты и старый, но ты, наверное, нарт"; 2) осложняет исходное значение именной (или глагольной) основы модально-утвердительными оттенками в зависимости от общей установки высказывания (Кононов 1960, 220-221):

Тереклени чайкъалмагъы __елдендир__,
Бийлени бий болмагъы __элдендир__

(Из народной песни)

"То, что деревья качаются, – это от ветра,
То, что богатые появляются, – это (зависит) от страны".

Видимо, прав Д.М. Хангишиев, рассматривая -дыр в первом случае в качестве аффикса, а во втором случае в качестве частицы (Хангишиев 1995, 46). Аффикс используется во всех лицах категории сказуемости, а частица – только в третьем лице.

Для выражения предположительного, сомнительного значения используются также модальные сочетания болма ярай "возможно, быть может" или модальное слово бугъай "возможно, наверное": Шо гелеген Ата болма ярай // Шо гелеген Ата бугъай "Тот идущий, возможно, Ата".

В функции предиката имена выступают не только в форме основного падежа, но и в формах других падежей – чаще всего пространственных: местного (юртдаман "я (нахожусь) в селении"), исходного (шагьарданман "я (родом) из города"), дательного (Агьматгъаман "я (говорю, обращаюсь) к Ахмеду"), реже – родительного (Маликнимен "я (принадлежу) Малика"). Мен сагъа айтдым чы, булар Россиядан (И. Керимов) "Я же тебе говорил: они из России". Я мунда, я Россияда (А. Къурбанов) "Или здесь, или в России". В башкирском языке рассматриваемая категория функционирует только в составе исходного и местного падежей (Гр. совр. башк. яз., 130), а в узбекском языке спрягаемая именная основа может стоять в любом косвенном падеже, кроме винительного (Кононов 1960, 349).

Имена существительные в форме сказуемости сочетаются также с аффиксами принадлежности, при этом показатели принадлежности занимают препозицию по отношению к аффиксам сказуемости: гелинингмен "я твоя невеста" (2-е лицо принадлежности, 1-е лицо сказуемости), гелинисен "ты его невеста" (3-е лицо принадлежности, 2-е лицо сказуемости), гелинимсен "ты моя невеста" (1-е лицо принадлежности, 2-е лицо сказуемости). Къоччагъымсан, Гьасан (А. Къурбанов) "Мужчина ты, Гасан". Сен мени юлдузумсан, Неге шавла бермейсен? (Из песни) "Ты же моя звезда, но отчего ты не светишь?"

Аналогичное использование показателей сказуемости наблюдаем и в других тюркских языках: якут. Эн ким оготогунуй? "Ты чей ребенок?" (Гр. совр. як. яз., 155); башк. балан мын "я твой ребенок" и т. д.

Помимо синтетического (морфологического выражения сказуемости) в современном кумыкском языке существует еще синтаксический способ. При этом способе выражения сказуемости имя существительное сочетается со служебным глаголом бол-, констатирующим состояние предиката в различных временных аспектах: мен сагъа къардаш боламан "я тебе родственник", сен мени гелиним боласан "ты мне невеста", мен сени ининг боламан "я тебе младший брат". Огъар чы сен ата болурсан, тек сеникилеге ким болур (Ш. Альбериев) "Ты то им будешь отцом, но твоим (детям) кто будет (отцом)". Мен огъар оьз атасындан кем болман (Ш. Альбериев) "Я не буду значить для него меньше, чем его собственный отец".

Подобное предикативное использование служебного глагола бол- обнаруживаем в башкирском языке: Мин киленегез булам "Я буду (в значении есть) ваша сноха" (Гр. совр. башк. яз.,131).

Значение сказуемости может соотноситься с планом прошедшего. При этом оно выражается сочетанием существительного с "недостаточным" глаголом эди: студент эдим "я был студентом", тюкенчи эдинг "ты был(а) продавцом", къойчу эди "он был пастухом". Катя асил хасиятлы терен гьакъыллы къатын эди (Ш. Альбериев) "Катя была благородная, очень умная женщина". Агьмат Давутну къызардашы Зайнапгъа гьашыкъ эди (Н. Батырмурзаев) "Ахмед был влюблен в сестру Давуда Зайнап". Ср.: татар. Карт мина килгэндэ ботенлэй ябык иде "Когда старик пришел ко мне, он был совсем тощий"; каз. Ортаншы улдарынын бири еди "Он был одним из его средних сыновей".

"Недостаточный" глагол эди присоединяется к существительным в форме не только основного, но и местного падежа, образуя предикативную группу: Ярым сагьтдан шагьарда эдим "Через полчаса я был в городе". Сравнение форм типа студентмен – студент эдим убеждает нас в том, что они выражают одну и ту же – изъявительную – модальность, но разные временные характеристики. Первые относят содержание предиката к настоящему времени, вторые – к прошедшему.

Категория сказуемости в кумыкском языке, как и в некоторых тюркских языках, обнаруживает полный изоморфизм с категорией времени, наклонения, лица и числа глагола, поскольку позиция сказуемого закреплена за глаголом как за частью речи, поэтому она представлена не только морфологическим и синтаксическим индикативом, но и аналитическими сослагательным, желательным, уступительным и долженствовательным наклонениями. Сказанное подтверждают следующие примеры: инженер буса эдим "был бы я инженером", яш бусам да "хотя я и молодой", сен къатты болма герексен "ты должен стать жестким". Ярлы буса не бола, акъсакъ, сокъур тюгюл чю (Н. Батырмурзаев) "Ну и что, если бедный, не хромой же и не слепой".

При изучении данной категории кумыкского языка мы принимаем во внимание тот факт, что именная категория сказуемости включает в себя более частные категории: 1) совокупность форм изъявительной модальности, которая в свою очередь распадается на две микрокатегории – настоящего и прошедшего времени; 2) совокупность форм субъективной модальности; 3) совокупность форм условной модальности. Сравнение форм типа къойчуман "я чабан" – къойчу эдим "я был чабаном" убеждает в том, что они выражают одну и ту же модальность – изъявительную, но разные временные характеристики.

Настоящее время изъявительной модальности передается формами, образуемыми с помощью личных аффиксов:

Прошедшее время изъявительной модальности передается формами, образуемыми с помощью "недостаточного" глагола эди:

Для выражения плана будущего изъявительной модальности в кумыкском языке используется глагольное сказуемое: учитель болажакъман "я стану учителем", летчик болажакъман "я стану летчиком". Мен уллу болгъанда инженер болажакъман "Когда я повзрослею, я стану инженером".

В ирреальную модальность мы включаем условно-сослагательную, уступительную и долженствовательную модальности, которыми характеризуются именные финитные формы в кумыкском языке. Она репрезентирует то состояние субъекта в его ирреальной действительности, которое имеется в виду говорящим лицом.

Форма условной модальности образуется с помощью показателя буса, который имеет следующие формы:

[Единственное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*бусам*|*къонакъ бусам*|"если я гость"| |2-е лицо|*бусанг*|*къонакъ бусанг*|"если ты гость"| |3-е лицо|*буса*|*къонакъ буса*|"если он гость"|

[Множественное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*бусакъ*|*къонакъ буса*|"если мы гости"| |2-е лицо|*бусагъыз*|*къонакъ буса*|"если вы гости"| |3-е лицо|*буса(лар)*|*къонакъ буса*|"если они гости"|

Прошедшее время сослагательной модальности образуется с помощью показателя эди:

[Единственное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*буса эдим*|*къарт буса эдим*|"если бы я был старый"| |2-е лицо|*буса эдинг*|*къарт буса эдинг*|"если бы ты был старый"| |3-е лицо|*буса эди*|*къарт буса эди*|"если бы он был старый"|

[Множественное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*буса эдик*|*къарт буса эдик*|"если бы мы были старые"| |2-е лицо|*буса эдигиз*|*къарт буса эдигиз*|"если бы вы были старые"| |3-е лицо|*буса эди(лер)*|*къарт буса эди(лер)*|"если бы они были старые"|

Довольно часто в кумыкском языке встречаются и аналитические формы условной и сослагательной модальности, состоящие из четырех элементов: студент болгъан буса эдим "если бы я был студентом", студент болгъан буса эдинг "если бы ты был студентом" и т. д. Биз бай болгъан буса эдик, бизге ол шолай сёзлени айтармы эди (Н. Батырмурзаев) "Если бы мы были богатые, разве он нам говорил бы такие слова". Сиз яхшы офицер болгъан бусагъыз, господин поручик, билер эдигиз (А.Салаватов) "Если бы вы были хорошим офицером, господин поручик, вы бы знали".

Модальная функция буса реализуется и в формах уступительной модальности на буса да:

[Единственное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*бусам да*|*къарт бусам да*|"хотя (я) и старый"| |2-е лицо|*бусанг да*|*къарт бусанг да*|"хотя (ты) и старый"| |3-е лицо|*буса да*|*къарт буса да*|"хотя (он) и старый"|

[Множественное число]

| |---|---|---|---| |1-е лицо|*бусакъ да*|*къарт бусакъ да*|"хотя (мы) и старые"| |2-е лицо|*бусагъыз да*|*къарт бусагъыз да*|"хотя (вы) и старые"| |3-е лицо|*буса да*|*къарт буса да*|"хотя (они) и старые"|

Довольно часто используются сложные конструкции, образуемые одновременным употреблением "недостаточного" глагола эди и служебного слова буса: Жагьил заманынгда сен бир къызгъа гьашыкъ болгъан эдинг буса, къыз да сени сюе де болгъан буса… не этер эдинг? (Ш. Альбериев) "Если бы ты в молодости влюбился в одну девушку, если бы и девушка тебя любила, что бы ты сделал?" Эгер сен бираз артыкъ культуралы болгъан эдинг буса, ингилисли булан сёйлеп болажакъ эдинг (Р.Гьамзатов) "Если бы ты был более культурным, ты бы смог говорить с англичанином".

Долженствовательная модальность образуется с помощью модификатора герек или тарыкъ "должен": къатты болма герексен "ты должен быть строгим", ишчи болма герек "он должен стать рабочим". Гьали сен бек сакъ болмагъа герексен (З. Атаева) "Сейчас ты должен быть очень осторожным".

Повелительная модальность образуется с помощью вспомогательного глагола болсун "пусть будет" (болмасын "пусть не будет"): Къоркъуп къайтса, сени уланынг къыз болсун! (Из народной песни) "Если струсит и вернется, пусть твой сын будет девушкой!" Мурадыгъызгъа етишмеге насип болсун! (З. Атаева) "Дай счастья вам достигнуть поставленной цели!"

Формы субъективной модальности образуются с помощью модального показателя экен: Арпа, будай – аш экен, алтын, гюмюш – таш экен (Поговорка) "Ячмень, пшеница, оказывается, хлеб, а золото, серебро, оказывается, камень". Сен къоччакъ улан экенсен (И. Ибрагьимов) "Ты, оказывается, сильный парень". В приведенных примерах либо говорящий сообщает о факте, о котором он узнал от другого лица, либо сообщение является результатом неожиданного узнавания, внезапного умозаключения.

Формы субъективной модальности не могут представлять выражаемое ими суждение в плоскости прошедшего и будущего.

Аналитические конструкции с показателями эди, буса и экен образуются и на базе прилагательных, числительных, местоимений, наречий, предикативов: гиччи эди "он был маленьким (она была маленькой)", экев бусакъ "если нас двое", сен экенсен "оказывается, ты", ёкъ экен "оказывается, нет", бар буса "если есть". Это положение подтверждает универсальный характер именной категории сказуемости в кумыкском языке.

Функции модальных слов и сочетаний в составе именной и глагольной категорий сказуемости совпадают.

Таким образом, именные финитные формы, как и глагольные, выступают только в функции сказуемого. Данные кумыкского языка показывают, что с коммуникативной точки зрения каждая грамматическая форма сказуемости "всегда участвует в передаче суждения, т.е. мысли, имеющей субъектно-предикатную структуру: субъект (предмет мысли) – предикат (сообщение о предмете мысли)" (Гузев 1986, 98). Как именные, так и глагольные финитные формы в кумыкском языке репрезентируют субъект личным значением входящего в состав словоформы личного аффикса.